Джулиан Джейнс «Сознание и голоса внутри» - «Эзотерика»

---

Американский психолог Джулиан Джейнс (1920 - 1997) начал свою карьеру с традиционной сравнительной психологии и изучал процесс научения и функционирования мозга у многих видов животных - от протозоа и червей до рептилий и кошек. Однако вскоре он разочаровался в данном методе и начал изучать сознание посредством исторического анализа, самонаблюдения и исследования языка и метафоры. Джейнс получил широкую известность, благодаря своей книге "Происхождение сознания в результате распада двухпалатного ума" (1976), где он представил свою теорию, согласно которой древний человек не обладал сознанием в современном понимании этого слова, и что сознание появилось у человека лишь недавно, возможно, только в эпоху письменности.

Данная лекция содержит основные выводы Джейнса, сделанные в "Происхождении сознания в результате распада двухпалатного ума", и была прочитана им на симпозиуме Канадской психологической ассоциации в 1985 году. Лекция впервые была опубликована в журнале "Canadian Psychology" в апреле 1986 года.

Немногие проблемы прошли столь интересный интеллектуальный путь в истории, как проблема разума и его места в природе. До 1859 года, когда Дарвин и Уоллес независимо друг от друга предложили естественный отбор в качестве основы эволюции, этот вопрос был известен как проблема "разума и тела", которая имела различные и иногда громоздкие объяснения. Но после той памятной даты она стала известна как проблема сознания и его возникновения в ходе эволюции.

Сейчас я хотел бы уделить внимание именно этой проблеме. Ее легко понять любому обычному неспециалисту. Но парадокс - для философов, психологов и нейрофизиологов, которые привыкли к другому типу мышления, это очень сложно. Мы должны объяснить контраст, столь очевидный для ребенка, между всем внутренним, потаенным миром грез, воспоминаний и мыслей, и внешним, общедоступным миром вокруг нас. Теория эволюции красиво объясняет анатомию видов, но как из простой материи, простых молекул, мутаций, анатомии вы возьмете тот богатый внутренний опыт, который всегда сопровождает нас днем и приходит во снах ночью? Именно это и является проблемой, которую мы рассмотрим на этом симпозиуме.

Предыдущие решения

Предыдущие решения были иллюзорными. Одним из наиболее сложных, но исторически интересных решений (связанным с такими философами как Перри, 1912, или Уайтхед, 1925) была смутная аналогия, впоследствии названная неореализмом. По-видимому, утверждалось, что, так как взаимодействующая материя может быть сокращена до математических отношений, в каком-то отношении так же, как и наши собственные ощущения и межличностные отношения, следовательно, сознание происходит непосредственно из материи. К сожалению, данная, слишком абстрактная точка зрения в каком-то смысле получает сегодня второе рождение вследствие ошеломительных открытий в квантовой физике (например, Вигнер, 1972).

Еще одно популярное решение проблемы было предложено самим Дарвином. В последнем абзаце "Происхождения видов" (Дарвин, 1859) он делает предположение, что Бог сотворил разум и тело в первых примитивных организмах, а затем и то, и другое развивалось параллельно. Однако такой подход погрузил проблему в метафизику, и скоро все поняли, что необходимо определить критерий сознания. В эмпирической атмосфере эпохи было очевидно, что критерием является познание. Поэтому вопрос встал таким образом: когда появилось познание в процессе эволюции? Многие люди не догадываются, что причиной, по которой в первые две декады этого века столь многие ученые изучали процесс научения у животных, например, как учатся крысы вести себя в лабиринтах, было изучение сознания у животных на примитивном уровне, чтобы затем проследить его эволюцию. Как указывает доктор Вителсон в своем внимательном предисловии, я действительно на протяжении многих лет акцентировал на этом свое внимание в ранних работах, но теперь я вижу, что это не имеет никакого отношения к сознанию. Данное заблуждение, как я полагаю, исходит из Джона Локка и эмпиризма: разум - это пространство, в котором каким-то образом парят свободные идеи, и это является сознанием. Когда мы воспринимаем вещи по смежности, противоположности или же согласно какому-либо другому т.н. закону ассоциации, соответствующие им идеи склеиваются. Поэтому, если вы можете показать процесс обучения животных, то вы показываете ассоциативную связь идей, которая обозначает сознание. Невразумительная точка зрения. Я скоро вернусь к этому заблуждению.

Затем, конечно же, были другие решения - беспомощная теория "зрителя" Хаксли (1896), в которой утверждалось, что сознание только следит за поведением и ничего не может сделать. Но если это правда, то зачем оно вообще нужно? Затем последовала концепция "эмерджентной эволюции", которая должна была спасти нас от такой пессимистической точки зрения. Наиболее полно теория была разработана Ллойдом Морганом (1923), хотя сама идея относится к XIX веку. Простым примером является вода: если вы возьмете водород и кислород, вы не сможете извлечь сырость или воду из того или другого. Сырость является эмерджентным качеством. Подобным образом, когда в эволюции появляется определенное количество мозговой ткани, то внезапно вы получаете сознание. Сознание является эмерджентным качеством, которое не следует из качеств исходных элементов. Данная концепция также переживает сейчас свое второе рождение в работах некоторых ученых-неврологов. Если мы проанализируем ее, то увидим, что она не только не порождает никакой гипотезы, но и не дает информации о каких-либо происходящих процессах. Концепция эмерджентной эволюции – это этикетка, наклеенная на наше невежество.

Я хочу представить вам другой вариант решения; тот, который поразил меня богатством специфических и проверяемых гипотез, которые он порождает. А, кроме того, этот вариант поразил меня теми направлениями, в которых он заставил развиваться мою работу. Но перед этим мы открыто рассмотрим вопрос, чем является сознание. И в качестве вводной части я, прежде всего, хочу в общих чертах рассказать о том, чем сознание не является.

Чем сознание не является

Первое: сознание - это не вся психика. Вы это прекрасно знаете. Существует множество вещей, которые нервная система делает для нас автоматически. Все разнообразие перцептивных констант - например, размер, яркость, цвет, форма, которые наша нервная система сохраняет, несмотря на изменения, происходящие в окружающей обстановке, - свет, расстояние, угол зрения или даже наше движение, при котором объекты сохраняют свое местоположение, что называется постоянством места, - все это делается без какой-либо помощи со стороны интроспективного сознания.

То же самое с другим обширным типом деятельности, который может быть назван преоптивным, это как мы сидим, ходим, двигаемся. Все эти действия делаются без сознания, до тех пор, пока мы не решаем осознать их - преоптивная сущность сознания. Даже в разговоре, роль сознания является более интерполятивной, чем любой мой неизменный собеседник. В данный момент я не вхожу сознательно на свой лексический склад и не выбираю сознательно предметы, чтобы нанизать их на синтаксические конструкции. Вместо этого, у меня есть то, что лучше всего описать как замыслы определенных значений, то, что я называю "струкциями", а, кроме того, у меня есть навыки построения лингвистических моделей, которые берут на себя руководство без дополнительного вмешательства со стороны моего сознания. Точно также, когда вы слышите чью-то речь, что вы, слушатели, осознаете? Если бы это был поток морфем или же морфем следующего, более высокого уровня или даже слов, вы бы не поняли, что я имею в виду.

Сознание иногда путают даже с простым восприятием чувств. Исторически мы высказывали догадку и выводили идеи восприятия чувств из осуществления работы наших органов чувств. Затем, из-за прежних предположений о разуме и материи или душе и теле, мы полагали, что эти процессы обязаны сознанию, что не соответствует действительности. Если кто-нибудь из вас считает, что сознание является необходимой частью восприятия чувство, то я думаю, что вы вынуждены двигаться по пути reductio ad absurdum[1]: тогда вам придется сказать, что, раз все животные обладают восприятием чувств, то все они обладают сознанием, и так вниз по всему эволюционному дереву до одноклеточных протозоа, потому что они реагируют на внешние раздражители; или же до одноклеточных растений, таких как водоросль хламидомонада, у которой есть зрительная система наподобие нашей; а затем даже до амебовидных белых кровяных частиц, так как они чувствуют бактерии и пожирают их. Окажется, что они тоже обладают сознанием. И говорить, что существует десять тысяч сознательных существ на кубический миллиметр крови, кружащихся на "американских горках" сосудистой системы каждого из нас, собравшихся сегодня днем, - это точка зрения, которую немногие отважатся защищать.

Утверждение, что сознание проявляется во всем, что мы делаем, - это иллюзия. Представьте, что вы попросили электрический фонарик в абсолютно темной комнате включиться и посмотреть вокруг, есть ли свет. Фонарик бы посмотрел вокруг себя и, конечно же, увидел, что свет повсюду, и пришел бы к заключению, что комната прекрасно освещена, в то время как на самом деле все совсем наоборот. То же самое происходит с сознанием. Мы питаем иллюзию, что оно является всей умственной деятельностью. Если вы вспомните о спорах по данной проблеме в XIX и начале XX века, то поймете, что это действительно заблуждение, которое ввело в противоречие многих людей и до сих пор вводит.

Второе: сознание не копирует опыт. Данное заблуждение, касающееся сознания, уходит корнями в начало эмпиризма, когда Локк (1690) говорил о разуме как о "белом листе, лишенном каких-либо знаков и образов" (Эссе II, 1.2) на который копируется опыт. Если бы в те времена уже был фотоаппарат, то я предполагаю, что Локк использовал бы его вместо чистого листа для своей фундаментальной метафоры. В опыте мы берем последовательные фотографии мира, погружаем их в проявляющий раствор размышления и смотрим, как проявляются образы, воспоминания и все наше внутреннее умственное убранство.

Но то, что сознание не копирует опыт, показать очень легко. А). Изучив отсутствие воспоминаний, которые у нас должны были быть, если бы сознание все-таки копировало опыт. Например, в случае с буквами на телефонных кнопках, которые соответствуют определенным цифрам, - несмотря на то, что мы смотрели на них тысячи раз, многие из нас не помнят этого соответствия. Существует множество других подобных примеров. Б). Изучая имеющиеся у нас воспоминания, мы замечаем, что они не структурированы так же, как мы их переживаем, когда, например, мы думаем о том, когда мы плавали последний раз - возьмем пример из Дональда Хебба (1961). Большинство людей вместо того, чтобы думать о сложном визуальном, тепловом, проприоцепторном, дыхательном опыте, которым плаванье действительно являлось, склонны видеть себя с другой точки зрения, возможно, с высоты птичьего полета, что, конечно же, они никогда не переживали. Сознательная память не копирует опыт, но реконструирует его в виде вроде-было-так. Данное мнение весьма схоже с некоторыми из недавних конструктивистских теорий о памяти.

Третье: сознание не является необходимым для обучения; я уже упоминал об этом несколько минут назад. Я очень долго работал, не подозревая об этом заблуждении. Если мы посмотрим на наиболее примитивные виды обучения, такие как, например, тренировка условных рефлексов Павлова, то они происходят и в отрубленных конечностях, например, в задней ноге обезглавленного таракана, которую вряд ли кто-либо наделил бы сознанием. У человеческих существ сознание не только не помогает в приобретении условных реакций, но и разрушает условный рефлекс, когда человек осознает, что ситуация изменилась (Разран, 1971).

Обучение двигательным навыкам также происходит без вмешательства сознания. Это интенсивно изучалось в 1920-х по отношению к телеграфии, стенографии и другим занятиям, которые были важны в те времена. Обучение представлялось ученым "органическим" - это было одним из их слов. Они были удивлены тем, что сознание не входит в процесс обучения навыкам так, как это могло бы происходить согласно их ожиданиям.

Более сложным видом обучения является инструментальное обучение, инструментальное обуславливание или, как мы бы его назвали, обучение решению вопросов. Это старая психологическая проблема, которая называется "обучение без осознания". Психологи помнят эффект Гринспуна (Гринспун, 1955), исследования по инструментальному обуславливанию незначительных мускульных движений без осознанности (Хефферлин, Кинан и Харфорд, 1959) и многие другие. Раскрытие данного вопроса сейчас представляется мне слишком проблематичным, однако я думаю, что мы сможем увидеть, что инструментальное обучение может происходить без сознания.

Я не хочу сказать, что сознание не играет роли в этих разных видах обучения человека. Играет; в решении учить то или иное, в создании правил, как лучше что-либо изучать, или же в сознательной вербализации аспектов задания. Но это не само обучение. И моя точка зрения заключается в том, что сознание не является необходимым для того, чтобы обучение возникало.

Кто-нибудь сейчас мог бы привести пример всем известного феномена автоматизации привычного действия; когда это случается с нами, создается впечатление, что в самом начале данное задание требовало сознания, однако, когда привычное действие доведено до совершенства, сознание ослабляется и задание выполняется без какого-либо труда. То же самое сглаживание и увеличенная скорость выполнения привычного действия универсальны среди животных, которые проходят процесс обучения. Как правило, в этом повсеместно распространенном феномене прекращение работы сознания с улучшением выполнения операции не является необходимым или же основным по сравнению с прекращением принудительного внимания к элементам задания. А внимание, специфическое внешнее внимание, на котором сосредотачивается восприятие чувств, не является необходимо осознанным. Возьмите по монете в каждую руку и бросайте их друг за другом, пока не научитесь ловить их другой рукой. Чтобы научиться этому, вам потребуется от 15 до 20 попыток. И если вы попытаетесь проделать это сегодня вечером и в процессе попробуете проследить за вашим сознанием, то обнаружите, что сознание имеет мало общего с процессом обучения, который, по-видимому, является автоматическим. Вероятно, вы будете осознавать свою неуклюжесть или же бессмысленность того, что вы делаете, поднимая с пола упавшие монеты, до тех пор, пока в момент успеха ваше сознание не будет несколько удивлено и даже испытает чувство гордости за вашу превосходную сноровку. Уменьшилось лишь внимание. Автоматизация - это снижение внимания, а не осознания.

Четвертая вещь, для которой сознание не является необходимым, и это может показаться довольно парадоксальным, - это размышление или рассуждение. Здесь мы подошли к главной проблеме в данной области: к определению наших терминов, в частности таких терминов, как размышление и рассуждение. Если мы возьмем самое простое определение размышления, то, я думаю, мы действительно увидим, что сознание не является необходимым для него. Это относится к одному из забытых экспериментов в психологии. Сегодня он выглядит настолько простым, что кажется нам глупым. Однако для меня он является таким же важным экспериментом в истории психологии, как весьма сложный эксперимент Михельсона-Морли в истории физики (Свенсон, 1972). Так же как в результате последнего было показано, что эфира не существует, что положило начало теории относительности, так и эксперимент, о котором я хочу рассказать, показал, что размышление не является осознанным, что в свою очередь положило начало тому типу теории, которую я сейчас излагаю.

Эксперимент, на который я ссылаюсь, был произведен Карлом Марбе, аспирантом Университета Вюрцбурга (Марбе, 1901) в те времена, когда научный мир начал впервые интенсивно изучать сознание. В качестве субъектов он использовал своих профессоров, у каждого из которых был огромный опыт в проведении экспериментов по самоанализу. Он попросил их вынести простое суждение о том, какая из двух идентично выглядящих гирь, по их мнению, тяжелее. Несмотря на предпосылки экспериментальной психологии того времени, результат был ошеломляющим. Само реальное суждение было лишено всякого сознательного наполнения, хотя подобное суждение было запечатлено в осознании проблемы, ее материала и техники.

Было положено начало тому, что впоследствии стало называться Вюрцбургской школой безобразной мысли, которая прошла путь от экспериментов, проведенных Ахом, Ваттом, Кульпе и другими (см. диспуты Боринга, 1929, Хамфри, 1951, или Мюррея, 1983) до таких концепций, как установка, aufgabe[2], и детерминирующая тенденция, которые я переименовал в "струкции". Струкции подобны инструкциям, которые даются нервной системе, которая, при наличии рабочего материала, дает автоматический ответ без какого-либо размышления или же рассуждения. И этот феномен относится к большей части нашей деятельности, от таких простых вещей, как оценивание веса гирь и решения проблем до научной и философской деятельности. Сознание изучает проблему и подготавливает из нее струкцию; это процесс, в результате которого может появиться неожиданное решение, словно оно произошло из ниоткуда. Во время Второй Мировой войны британские физики обычно говорили, что они больше не делают открытий в лаборатории. Для этого у них было три "B" - bath (ванная), bed (кровать) и bus (автобус). И, как я уже отмечал ранее, данный процесс, только в меньших масштабах, происходит сейчас во мне, в то время как я говорю вам это сейчас: мои слова будто подобраны для меня моей нервной системой, после того, как ей была дана струкция касательно моих намерений.

В заключение данного списка неправильных представлений о сознании - несколько слов о его местонахождении. Большинство людей (возможно, за исключением собравшихся здесь, которые долго думали над данной проблемой и поместили сознание "куда-то туда" в умственную сферу мышления), имеют тенденцию рассматривать сознание подобно Декарту, Локку и Юму, в качестве пространства, обычно расположенного внутри головы. В частности, когда мы общаемся с каким-нибудь человеком с глазу на глаз, мы стараемся - на подсознательном уровне - обнаружить в человеке такое пространство. Конечно же, никакого пространства не существует. Пространство сознания, которое далее я буду называть "мыслительное пространство", является функциональным пространством и не обладает определенным местоположением кроме того, которое мы сами ему назначаем. Думать о том, что наше сознание расположено внутри головы, что находит свое отражение и чему учат наши работы по самоанализу и усвоению, - это очень естественная, но произвольная позиция. Я, конечно же, не хочу сказать, что сознание отделено от мозга: согласно доводам естествознания, это не так. Но мы используем свой мозг, когда едем на велосипеде, и все же никто не считает, что навык езды на велосипеде находится в голове. Исключительное местоположение сознания произвольно.

Суммируя все вышесказанное - мы показали, что сознание не является всей умственной деятельностью, не является необходимым для ощущения и восприятия, не копирует опыт, не является необходимым для обучения и даже для размышления и рассуждения и имеет исключительно произвольное и функциональное местоположение. В качестве прелюдии к тому, о чем я буду говорить позже, я хочу, чтобы вы подумали о том, что когда-то было время, когда люди, которые были способны выполнять большинство тех же действий, которые делаем мы, - разговаривать, понимать, воспринимать, решать проблемы, - не обладали сознанием. Я думаю, что эта вероятность очень важна.

До настоящего времени вышесказанное было возвратом к радикальной бихевиористской позиции. Но чем тогда является сознание, если я считаю неопровержимым тот факт, что самоанализ, размышление о прошлом и мысленные образы действительно существуют? Сейчас я по порядку вкратце изложу общие принципы теории сознания, а затем объясню ее различными способами.

Чем сознание является

Субъективный осознанный разум является аналогом того, что мы называем "реальным миром". Он строится с помощью словаря или лексического поля, термины которого - сплошь метафоры или аналоги поведения в физическом мире. Его реальность - того же порядка как математика. Он позволяет сократить поведенческие процессы и принять наиболее адекватные решения. Как и математика, он является скорее оператором, чем предметом или же хранилищем. И он тесно связан с волей и решительностью.

Задумайтесь о словах, которые мы используем, когда описываем сознательные процессы. Наиболее заметная группа слов, используемая при описании умственных действий, визуальна. Мы "видим" решения проблем, лучшие из которых могут быть "блестящими" или же "ясными" или, возможно, "тупыми", "туманными", "неясными". Все эти слова являются метафорами, и мыслительное пространство, к которому они относятся, строится из метафор подлинного пространства. В этом пространстве мы можем "подходить" к проблеме, возможно, с определенной "точки зрения", бороться с ее трудностями. Каждое слово, которое мы используем по отношению к умственным действиям, является метафорой или аналогом чего-то в поведенческом мире. Прилагательные, которые мы используем для описания физического поведения в реальном пространстве, аналогичным образом используются, когда мы описываем ментальное поведение в мыслительном пространстве. Мы говорим о сознательном уме, как о "живом" или же "тормозящем", а кого-то называем "шустрым" или "глубокомысленным", "слабоумным" или "с широкими взглядами", "глубоким", "открытым" или же "ограниченным". И, также как и в реальном мире, что-то может быть "на задворках" сознания, в "глубине" души или же "выше" понимания. Однако вы скажете мне, что метафора - это обыкновенное сравнение и не может производить такие новые сущности, как сознание. Надлежащий анализ метафоры показывает прямо противоположное. В каждой метафоре есть, по меньшей мере, два элемента: то, что мы хотим выразить словами, метафранд, и элемент, произведенный струкцией для того, чтобы сделать это, метафаер. Оба элемента схожи с тем, что Ричардс (1936) называл "движением" и "средством", терминами, которые больше подходят поэзии, чем психологическому анализу. Вместо них я выбрал термины "метафранд" и "метафаер" для того, чтобы усилить коннотацию оператора, созвучные с терминами в арифметике - "множимое" (англ. multiplicand) и "множитель" (англ. multiplier). Если я скажу "корабль бороздит воды океана", то метафранд - это то, как нос корабля рассекает волны, а метафаер - это плуг.

Приведу более существенный пример: представьте себе человека в период формирования умственного словаря, который пытается решить какую-то проблему или же научиться что-либо делать. Чтобы выразить успех он может неожиданно воскликнуть (на своем языке): "Ага! Я "нашел" решение". "Нашел" является метафаером, который взят из физического поведения в физическом мире и который относится к ментальному событию, метафранду, который не может быть выражен иначе. Однако метафаеры обычно имеют ассоциации, называемые "парафаерами", которые проектируются обратно на метафранд в качестве так называемых парафрандов и действительно производят новые сущности. Слово "находить" ассоциируется с поиском в физическом мире и, следовательно, - с пространством, и это пространство становится парафрандом, так как оно связано с обозначенным ментальным событием, которое называется метафранд.



В этом случае пространственное качество мира вокруг нас вводится в психологический факт решения проблемы (которое, как я уже отмечал, не требует сознания). И именно пространственное качество, как результат слов, используемых для описания подобных психологических событий, становится - при постоянном повторении - этим пространственным качеством нашего сознания или же мыслительного пространства. Я рассматриваю это мыслительное пространство как первостепенный признак сознания. Это именно то пространство, на котором вы сейчас в первую очередь сконцентрированы.

Но кто совершает "поиск"? Кто осуществляет концентрацию? Мы приводим аналогию, которая отличается от метафоры тем, что здесь мы имеем схожесть скорее между отношениями, чем между вещами или же действиями. Так как тело с его органами чувств (далее - "Я") относится к физическому поиску, то автоматически развивается аналог "Я" по отношению к ментальному типу "поиска" в мыслительном пространстве. Аналог "Я" - второй наиболее важный признак сознания. Его нельзя путать с собственной личностью, которая является объектом сознания на поздней стадии развития. Аналог "Я" бессодержателен и, я думаю, соотносится с трансцендальным эго Канта (1781). Так же как и я телесно могу передвигаться в окружающем мире, разглядывая то одно, то другое, так же и "Я" учится "двигаться" в мыслительном пространстве, концентрируясь то на одном, то на другом. Если вы "видели", как вы плавали в море в предыдущем примере, то это именно ваш аналог "Я" осуществлял "зрительный процесс".

Третьим признаком сознания является нарратизация, аналоговое воспроизведение действительного поведения. Это очевидный аспект сознания, который, похоже, не затрагивался в прежних параллельных диспутах о сознании. Сознание постоянно приспосабливает вещи к рассказу, ставя "перед" и "после" вокруг каждого события. Этот признак является аналогом физических нас самих, которые передвигаются в физическом мире с его пространственной последовательностью, которая становится последовательностью времени в мыслительном пространстве. И в результате появляется сознательная концепция времени, которое представляет собой опространствленное время, в которое мы помещаем события и собственно наши жизни. Нет никакой другой возможности осознавать время, иначе как пространство.

Есть и другие признаки сознания, которые я просто упомяну: концентрация, "внутренний" аналог внешнего перцепционного внимания; подавление, с помощью которого мы отгоняем раздражающие нас мысли, аналог уклонения от неприятностей в физическом мире; отбор, аналог того, как мы воспринимаем только один аспект какого-либо предмета за раз; совпадение, аналог перцептивного уподобления; и другие. Мой список упомянутых признаков ни в коей мере не является исчерпывающим. Основным правилом здесь является то, что не существует ни одной операции в сознании, которая бы не происходила прежде в поведении. Все перечисленные признаки узнаются в своих аналогах во внешнем поведении.

Психологов часто обвиняют в привычке повторно изобретать колесо, делать его квадратным и называть "первоначальным приближением". Я бы не согласился с тем, что это действительно так в развития теории, которую я сейчас обрисовал в общих чертах, однако я на самом деле назвал бы ее "первоначальным приближением". Сознание не является обыкновенной материей, и о нем не стоит говорить так, будто оно ей является. Кроме того, я не упомянул различные типы нарратизации в сознании, такие как вербальный, перцепционный, телесный или же музыкальный, каждый из которых отличается от других и обладает собственными свойствами. Но, я думаю, этого достаточно, чтобы вернуться к эволюционной проблеме, которую я упомянул в самом начале и которая наделала столько шуму в биологии, психологии и философии.

Когда начался весь этот "внутренний" мир? Здесь мы подошли к самому важному поворотному пункту нашей дискуссии. Если мы говорим, что сознание произошло из языка, то это означает, что все, начиная с Дарвина и включая мои ранние работы, были не правы, пытаясь проследить истоки сознания биологическими или же нейрофизиологическими методами. Это означает, что мы должны посмотреть на человеческую историю в период, последовавший после того, как развился язык, и задать вопрос: когда появилась нарратизация аналога "Я" в мыслительном пространстве?

Когда развился язык? В другом месте (Джейнс, 1976а) я высказал основные положения, как язык мог развиться из варианта сигнальной системы под названием "модель Уахи, Уаху"[3] и в данный момент конкурирует с несколькими другими (Максвелл, 1984). Но подобная теоретизация указывает на поздний плейстоцен и неандертальскую эпоху на нескольких основаниях: 1) подобный период совпадает с эволюционным давлением в связи с необходимостью коммуникации во время охоты на крупных животных в течение ледникового периода; 2) он также совпадает с поразительным развитием отдельных районов мозга, связанных с языком; и 3) что уникально в этой теории, так это то, что она соотносится с археологическими данными о бурном расцвете использования орудий, так как мы знаем, что язык - это не только коммуникация, но он также действует в качестве органа чувств, указывая направление внимания и удерживая его на конкретном объекте или задании, что делает возможным производство усовершенствованных орудий. Данная датировка обозначает, что язык не старше пятидесяти тысяч лет, что в свою очередь обозначает, что сознание развилось где-то в период между этой датой и сегодняшним днем.

Для нашего вопроса удачным оказался тот факт, что к третьему тысячелетию до нашей эры люди стали обладать достопримечательной способностью писать. Следовательно, вполне понятно, что первым делом мы должны обратить наше внимание на ранние записи человека, чтобы выяснить, есть ли в них свидетельство нарратизации аналога "Я" в мыслительном пространстве. Первые письмена составлены иероглифами и клинописью, и то, и другое очень сложно перевести, особенно когда они затрагивают что-либо психологическое. Таким образом, мы должны обратиться к языку, о котором мы имеем представление, и это, конечно же, греческий. Наиболее древним греческим текстом, подходящим по объему для проверки нашего вопроса, является "Илиада". Нарратизируют ли персонажи "Илиады" при помощи аналога "Я" в мыслительном пространстве и принимают ли они решения подобным образом?

Двухпалатный ум

Прежде всего, позвольте мне сделать несколько обобщений касательно "Илиады". Для меня и примерно для половины классицистов она представляет собой устную поэзию, которую изначально декламировали и одновременно сочиняли многие поколения aoidoi[4] или бардов. Поэтому в ней наличествует много несоответствий. Даже после того, как она была записана около 800 в. до н.э., возможно, кем-то под именем Гомер, в ней присутствует множество вставок, сделанных столетия спустя. Поэтому существует множество исключений в отношении того, о чем я собираюсь говорить, такие, как, например, длинная речь Нестора в книге XI или же риторический ответ Ахилла Одиссею в книге IX.

Но, если вы возьмете общепризнанно самые старые части "Илиады" и спросите: "Есть ли в них признаки сознания?", то я отвечу - "Нет". Люди не сидят и не принимают решения. Никто из персонажей так не делает. Никто даже не предается воспоминаниям. Это совершенно другой мир.

Далее, кто принимает решения? Каждый раз, когда должно быть принято важное решение, человек слышит голос, который говорит, что ему делать. Этим голосам подчиняются всегда и немедленно. Эти голоса называют богами. Я считаю, что так и появились боги, и отношу эти голоса к слуховым галлюцинациям, схожим, но не точно таким же, с голосами, которые слышали Жанна д’Арк или Вильям Блейк. Или же схожим с теми голосами, которые слышат современные шизофреники. Возможно, они также похожи на те голоса, которые слышали, быть может, некоторые из вас. Несмотря на то, что слуховые галлюцинации являются весьма показательным симптомом в диагностике шизофрении, они в некоторой форме могут время от времени случаться у примерно половины всего населения (Поузи и Лош, 1983). Кроме того, я переписывался и лично беседовал с людьми, которые, будучи совершенно нормальными и адекватными, периодически начинали слышать сильные вербальные галлюцинации, обыкновенно религиозного содержания. Сегодня вербальные галлюцинации являются распространенным явлением, но в ранней цивилизации они были всеохватывающими.

Этот древний склад ума, как в "Илиаде", является тем, что получило название "двухпалатный ум" на основе метафаера двухпалатного законодательного собрания. Это попросту обозначает, что человеческий разум в то время состоял из двух частей: одна часть отвечала за принятие решений, а другая - следовала им, и ни одна из них не обладала сознанием в том смысле, как я его описал. И я бы хотел сейчас напомнить вам тот разбор сознания, с которого я начал, который показал нам, что люди могут говорить и понимать, учиться, решать проблемы и делать большую часть, того, что делаем мы, но без участия сознания. Это же мог и двухпалатный человек. В своей повседневной жизни он был человеком обычая, однако, когда появлялась какая-либо проблема, требовавшая нового решения или же урегулирования, более сложного, чем то, которое мог предоставить обычай, то напряженного состояния, вызванного необходимостью принятия решения, оказывалось достаточно чтобы спровоцировать появление слуховых галлюцинаций. Так как подобные люди не обладали мыслительным пространством, в котором мог возникнуть вопрос или же мятеж, то этим голосам следовало подчиняться.

Но почему существует такой склад ума, как двухпалатный ум? Давайте вернемся к началу цивилизации и взглянем на несколько стоянок древнего человека на Ближнем Востоке около 9 тысячелетия до н.э. Это время совпадает с возникновением агрокультуры. Причина, по которой двухпалатный ум мог существовать именно в это время, связана с эволюционным давлением, связанным с необходимостью новых видов общественного контроля, чтобы продвинуться от небольших групп охотников-собирателей к крупным поселениям и городам, основанных на агрокультуре. Двухпалатный склад ума мог это сделать, так как он позволял большим группам людей иметь при себе указания вождя или царя в форме слуховых галлюцинаций, что не требовало постоянного присутствия самого вождя. Я думаю, что вербальные галлюцинации развивались вместе с языком в течение неандертальской эры, как вспомогательное средство сохранения внимания и упорства при выполнении заданий, ставшее затем способом управления крупными группами людей.

Легко сделать вывод, что люди с подобным складом ума должны были существовать в особой разновидности общества, выстроенной в строгой иерархии с жесткими правилами, внедренными в разум, чтобы галлюцинации сохраняли общественное устройство. И определенно так оно и было. Двухпалатные царства были иерархическими теократиями, во главе которого стоял бог, часто идол, из головы которого, по всей видимости, происходили галлюцинации; или реже человек божественного происхождения, чей голос звучал в галлюцинациях.

Подобные цивилизации зародились в различных местах на Ближнем Востоке, затем распространились в Египет, из Египта - в Куш в южном Судане, а потом - в центральную Африку. В другом географическом направлении они распространились в Анатолию, Крит, Грецию; также в Индию и южную Россию; на малайский полуостров, где недавно на территории северного Тайланда открыли останки еще одной цивилизации; и немного позже - в Китай. Тысячелетие спустя, несколько цивилизаций появились в Месоамерике, и от них произошли ацтеки, а затем частично независимо, частично в результате смешения на плато Анд появилась еще одна группа цивилизаций, ставших затем инками. И куда бы мы ни взглянули, везде можно обнаружить свидетельство того, что я называю двухпалатным умом. Любой специалист по древней истории согласиться с тем, что все эти ранние цивилизации были глубоко религиозными и в большой степени зависели от богов и идолов.

Там, где письменность существовала после 3 тысячелетия до н.э., мы можем рассмотреть эти двухпалатные цивилизации намного более отчетливо. В Месопотамии главой государства была деревянная статуя (деревянная, поэтому ее можно было носить с собой) с драгоценными камнями в глазницах, благоухающая и богато одетая. Статуя участвовала в ритуальных действиях и была посажена за большой стол (возможно, прообраз наших алтарей) в гигуну - большом зале в нижней части зиггурата. Того, кого мы могли бы назвать царем, на самом деле был первым управляющим при этой статуе-боге. Клинописные тексты дословно описывают, как люди приходили к статуям-идолам, задавали им вопросы и получали на них ответы. На вопрос, зачем уму (или мозгу) этих двухпалатных людей была нужна такая внешняя бутафория, как идолы, несмотря на то, что у них были свои голоса, сложно ответить, однако, я подозреваю, что это было связано с необходимым различением одного бога от другого.

Я бы также хотел отметить, что данные, почерпнутые из текстов, личные идолы, цилиндрические печати и традиция составления персональных имен наводят на мысль, что у каждого человека был собственный бог. В Месопотамии это был или, от корня которого, вероятно, в иврите появились Эли и Элоим. В Египте личный бог, имевший те же самые функции, назывался "ка"; это слово до сих пор оставалось загадкой для египтологов.

В связи с наличием персонального бога возможно предположить, что часть нашего врожденного двухпалатного наследия осталась в современном феномене "воображаемого друга". Согласно моим собственным исследованиям, а также некоторым другим (Сингер и Сингер, 1984), подобный феномен проявляется, по меньшей мере, у одной трети современных детей в возрасте от двух до пяти лет, и предполагается, что в него включены весьма реальные вербальные галлюцинации. В редких случаях, когда воображаемый друг остается и в юношеском возрасте, он растет вместе с ребенком, и в моменты стресса начинает говорить ему или ей что делать. Следовательно, можно сделать вывод, что так и появился личный бог: воображаемый друг растет вместе с ребенком в обществе, возлагающем на человека свои ожидания, и он постоянно побуждает ребенка слышать голоса, а не прекращать это делать.

Это и есть двухпалатный ум. У меня не было достаточно времени, чтобы обсудить различия между двухпалатными теократиями, но все они были основаны, как я уже упоминал, на строгой, устойчивой иерархии. По крайней мере, некоторые из этих цивилизаций можно сравнить с колониями социальных насекомых, где вместо социального контроля посредством феромона, выделяемого маткой, наличествовали галлюцинаторные указания, исходящие от идола. Все это действовало как часы при условии, что не происходило каких-либо серьезных катастроф или проблем.

Распад двухпалатного ума

Но совершенно очевидно, что такая система ненадежна. Ошеломительный успех подобных двухпалатных цивилизаций неминуемо ведет к перенаселению и сложностям, а во время длительной социальной и политической нестабильности двухпалатность может обрушиться как карточный домик. Некоторые цивилизации часто разрушаются, как это было с майя на этом континенте. Строится храмовый комплекс и город, которые стоят несколько веков, а потом их полностью покидают, по-видимому, потому, что, так как общество становится все более и более многочисленным, голоса больше не согласовываются друг с другом. По прошествии несколько веков существования в племенных сообществах, люди снова объединялись и снова строили храмовый комплекс. По этой причине мы находим так много комплексов, со следами того, что люди неожиданно покидали их.

В Египте мы обнаруживаем, что двухпалатный ум распался в период между так называемым Древним царством и Средним царством, а затем снова между Средним царством и Новым царством[5]. Свидетельства этих мрачных, хаотичных времен мы находим в иероглифических записях, сделанных после этих событий.

Однако в Месопотамии, где была самая устойчивая цивилизация в мире, похоже, не было распада до 1400 г. до н.э. В рисунках того периода боги больше не изображались. В исключительных случаях изображались цари, коленопреклоненные перед пустыми тронами богов, чего не случалось ранее. Другие свидетельства обнаруживаются в клинописных источниках. Существует эпическая поэма под названием "Поэма о Тукульти-Нинурте"[6], где впервые в истории говорится об оставлении людей богами. Величайший текст того времени, возможно, ставший источником для Книги Иова, называется "Лудлул Бел Немекви"[7], и его первые разборчивые строки переводятся как:

Мой бог оставил меня и исчез,
Моя богиня бросила меня и держится на расстоянии,
Добрый ангел, который был рядом со мной, теперь ушел.

Как похожи эти строки на иудейский Псалтырь - например, на Псалом 42[8].

Причин распада было несколько. Успех двухпалатных цивилизаций приводит к перенаселению, как я уже отмечал и как описано в текстах того периода. Существует множество катастроф, как, например, всем известное извержение вулкана Тера, которое, возможно, стало источником мифа об Атлантиде Платона. Последовавшие цунами разрушили двухпалатные царства в той части Средиземноморья. Целые нации были уничтожены или же изгнаны, в результате чего мигрировало огромное количество людей. Они завоевывали другие страны и искали "землю обетованную", место, где бы они могли снова осесть со своими богами и основать другую двухпалатную цивилизацию. Я думаю, что одна из причин, почему у нас до сих пор возникают проблемы в этом регионе, уходит своими корнями в то хаотическое время.

Еще одной причиной было само письмо, потому что, если что-либо уже записано, вы можете отвернуться от него, и оно уже не будет иметь власти над вами, в отличие от слуховых галлюцинаций, которые нельзя заставить замолчать. Письмо, особенно используемое так интенсивно, как при правлении Хаммураби[9], ослабило власть слуховых указаний. Распространение письма, сложности, связанные с перенаселением, и хаос обширных миграций, во время которых один народ завоевывал другие, - вот очевидные причины. И во время этого распада, случилось очень многое, включая, как я думаю, возникновение сознания.

Непосредственных результатов утраты голосов-галлюцинаций, дающих указания, было несколько, и в мировой истории они ранее не встречались. Идея небес, куда ушли боги; идея гениев или ангелов, как посредников между небом и землей; идея злых богов - все это новые феномены. К первому тысячелетию до н.э. люди в Вавилоне уже были украшены амулетами и талисманами, которые они носили, чтобы защитить себя от огромного количества разнообразных демонов. Подобные талисманы использовались с того времени в течение тысячелетий, что подтверждается археологическими раскопками.

Возникновение сознания

А затем получил развитие новый способ принятия решений, что-то вроде протосознания. Ранее все наиболее значительные решения принимались двухпалатным умом, но после распада, после того, как голоса-галлюцинации перестали говорить людям что им делать, по-видимому, развилось несколько других способов принятия решений, отличных от следования посланиям богов. Мы называем эти способы прорицанием. Бросание жребия, наиболее простой способ; разгадывание разводов масла на воде; кости; движения дыма; жрец, шепчущий молитву над жертвенным животным, затем убивает его и смотрит на внутренние органы, чтобы выяснить, чего хочет бог. Все эти способы практиковались часто и официально. Есть и еще один вид прорицания, который сохранился до сих пор, - астрология. Примечательно вернуться к тем временам и прочитать клинописные письма царей своим астрологам и прорицателям, датируемых первым тысячелетием до н.э. (Пфайффер, 1935). Эти жестокие ассирийские тираны, которых изображали на барельефах борющимися со львами и участвующими в неистовых львиных охотах, в своих письмах оказываются испуганными и кроткими. Они не знают что делать. Астрологи говорят им: "Вы не можете выходить из дома на протяжении пяти дней", "Вы не должны это есть", "Вам не стоит одевать сегодня одежду" - экстраординарные предписания, которые официальные прорицатели интерпретировали как намерения богов. Интересно отметить, что астрология не только сохранилась до сегодняшнего дня, но и имеет сейчас наибольшее количество приверженцев, чем когда бы то ни было.

Если сейчас мы посмотрим на Грецию в эпоху, которая последовала за той, о которой я говорил в отношении Месопотамии, мы сможем обнаружить присутствие двухпалатного ума, начиная с таблиц с линейным письмом Б[10] до "Илиады" и "Одиссеи", затем в лирической и элегической поэзии следующих двух веков, как, например, у Сапфо и Архилоха, пока не придем к Солону в 600 г. до н.э. По-видимому, Солон является первым человеком, который похож на нас, который говорит о разуме так же, как и мы бы могли. Он тот человек, который сказал: "Познай себя", хотя иногда эту фразу приписывают дельфийскому оракулу. Как вы можете познать себя, если у вас нет нарратизации аналога "Я" в мыслительном пространстве и не можете вспоминать или иметь эпизодическую память о том, что вы делали и кем являетесь? В Греции того периода можно в деталях увидеть открытие и обучение сознанию на основе метафоры и аналогии (как я описал выше), проследив в этих письменных источниках, как менялся смысл таких слов, как "phrenes", "kardia", "psyche"[11] (то, что я назвал до-сознательными ипостасями) от объектных ссылок до мыслительных функций.

Майкл Карр из Университета Отару изучал то же самое развитие сознания, имевшее место в Древнем Китае. Сравнивая четыре последовательные части древнейшего собрания текстов - "Шицзин"[12], он обнаружил тот же интернализационный процесс в таких словах, как "Xin", пока они не стали в китайском языке понятиями разума или сознания (Карр, 1983).

Еще один регион, где мы можем увидеть подъем сознания в ту эпоху, лучше известен большинству из вас. Речь идет о народах, которые, возможно, стали беженцами в результате извержения вулкана Тера. Словом, которым обозначали этих беженцев на аккадском языке, древнем языке Вавилона, было слово "khabiru", которое затем стало современным словом "Hebrew" (англ. евреи). История евреев, или же на самом деле одной из ветвей евреев, описывается в книге, которую мы называем "Еврейский Завет" или "Ветхий Завет".

Те из вас, кто знаком с библейской наукой, знают, что Ветхий Завет является мозаикой различных текстов, сведенных воедино около 600 г до н.э., - эта дата продолжает смещаться вперед. Поэтому использовать Завет в качестве свидетельства представляется проблематичным. Однако существует несколько способов проникнуть в мозаику текстов, подвергшихся серьезной правке, чтобы проверить теорию, и сейчас я отмечу один из них. Если мы возьмем наиболее "чистые" книги, которые не являются мозаикой, а написаны одним автором, и дата написания которых определена четко и не вызывает сомнений, а затем сравним самые древние и наиболее поздние тексты, то данное сопоставление должно отразить различия в мышлении, о котором мы говорим. Самая ранняя книга Ветхого Завета - это Книга Пророка Амоса; ее создание датируют примерно 800 годом до н.э. Самая поздняя - Книга Екклесиаста, которая написана около 200 г до н.э.

Я предполагаю, что такие пророки как Амос были единственными людьми с двухпалатным или полу-двухпалатным умом, которые остались в эпоху сознания. Они слышали убедительный и достоверный голос Яхве и полагались на него, поэтому пророков высоко ценили в их обществе, так как они уводили назад, к авторитарным устоям потерянного двухпалатного царства. Амос - это не старый мудрец, а мальчик-пастух, которого привели с Фекойских полей. Возможно, большую часть жизни он провел на полях, слушая, как старые пастухи восхваляли Яхве в своих рассказах. Когда его, спросили, является ли он пророком, он даже не знал, что это слово обозначает. Но периодически он выходит вперед и заявляет: "Так говорит Господь" (как дается в Русском Синодальном переводе)[13], а дальше льются одни из самых мощных пассажей во всей еврейской истории; они настолько истинны, что вокруг него всегда собираются писцы, которые записывают его слова.

Екклесиаст совершенно иной. Он начинает словами: "И увидел я, что преимущество мудрости перед глупостию…" (2, 13) - метафорическое использование слова "видеть". Я еще подробно не останавливался на опространствленном времени, но я считаю, что оно является одним из первых признаков сознания. Невозможно думать о времени осознанно в отрыве от пространства. И это подтверждается в Екклесиасте, например, в часто цитируемом, но все равно прекрасном гимне времени, которым начинается третья глава: "Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Время рождаться, и время умирать"[14] и так далее, упоминая о времени, как пространстве для всякой вещи. Следуя развитию истории, мы могли бы углубиться в Новый Завет и увидели бы еще большее значение сознательной интернализации и смену образа действий, управляемых изнутри, в отличие от Моисеева закона, где они формируются извне.

Четыре положения

Я могу суммировать то, что говорил о происхождении сознания, в трех положениях. Первое касается природы самого сознания и того, что оно появилось, благодаря возможности языка составлять метафоры и аналогии. Второе положение затрагивает ипостась двухпалатного ума, раннего типа мышления. Думаю, что свидетельства его существования не вызывают никаких сомнений. Отдельно стоит проблема объяснения происхождения богов, происхождения религиозной практики в глуби веков, которая кажется такой очевидной для метода психологического изучения истории. Идея двухпалатного ума предлагает возможность связать все это воедино и предоставить логическое обоснование решения вопроса. Третье положение заключается в том, что за двухпалатным умом последовало сознание. Я примерно определил время его возникновения между 1400 и 600 вв. до н.э. Это очень большой период, и дата может быть выверена. Однако я полагаю, что это неплохое приближение.

Я бы хотел добавить, что существует слабая форма данной теории. В ней утверждается, что сознание могло возникнуть вскоре после того, как возник язык или, возможно, в определенное время и в определенном месте. В конце концов, люди могли создавать метафоры и аналогии в самом начале появления устной речи - так развивался язык. Сознание могло возникнуть именно так, как я это описал, и существовать параллельно с двухпалатным умом. Затем двухпалатный ум испарился примерно в первом тысячелетии до н.э. по тем причинам, которые я предположил, оставив сознанию возможность стать тем, чем оно является. Это бы предоставило простое объяснение ad hoc[15] высокоразвитой культуры, как в Шумере, которая иначе представляла бы проблему для теории двухпалатного ума. Однако я не стану придерживаться данной слабой теории, потому что она практически нефальсифицируема. Я думаю, что нам нужна гипотеза, которую можно опровергнуть каким-либо свидетельством, если мы хотим назвать ее научной гипотезой. Кроме того, у сильной теории есть большие объяснительные возможности для понимания многих исторических феноменов, возникших в переходный период. Более того, я не вижу причины, по которой сознание должно было существовать вместе с двухпалатным умом, если при помощи последнего можно было принимать решения.

Четвертое положение, на котором я закончу, касается неврологической модели двухпалатного ума. Я хочу подчеркнуть, тем не менее, что это не является необходимой частью теории, которую я представил. Так как двухпалатный ум был настолько важен в истории человечества, был ответственен за цивилизацию, то, что могло происходить в мозге? Выбрать правильную стратегию при ответе на данный вопрос - взять простейшую идею и попытаться опровергнуть ее. Если удастся ее опровергнуть, то можно переходить к более сложной.

Самой простой идеей, думаю, очевидной для каждого, является то, что мозг состоит из двух полушарий. Возможно, у древних людей - говоря популярным языком - правое полушарие "разговаривало" с левым, и это и было двухпалатным умом. Не потому ли функция говорения и языка у современных людей обычно находится в областях левого полушария, что у древних людей соответствующие области правого полушария были предназначены для других функций? Говорить так - довольно сомнительно, потому что есть и другие причины для разветвления функции. Но с другой стороны, возникают вопросы, которые мне нравятся. Что такое слуховые галлюцинации? Почему они повсеместны? Почему случаются у людей всех цивилизаций, существующих на Земле?

Допустим, что в двухпалатные времена вся наставляющая информация обрабатывалась в определенной пропорции миллиардами нейронов правого полушария и там же хранилась, по большей части в том месте, которое совпадает с зоной Вернике, задней височной долей, до тех пор, пока к ней не требовался доступ. Тогда каким образом такие сложные обработанные наставления передавались через церебральные соединения в левое или доминирующее полушарие? А что если, как я предполагал (Джейнс, 1976b), в действительности задействованы намного, намного меньшее количество волокон двух височных извилин? И, в сущности, последние экспериментальные опыты с обезьянами показывают, что сообщение между двумя наиболее важными височными долями происходит через переднее соединение (Джоуандет, Гейри и Липп, 1984). Передача подобной информации производилась бы наиболее эффективно, если бы она была определенным образом закодирована. А что является лучшим кодом, чем человеческий язык? Поэтому, разве было бы не интересно, если бы на самом деле то, что совпадает с зоной Вернике в правой височной доле, являлось бы зоной, вовлеченной в хранение наставляющей информации, которая обрабатывалась таким образом, что данная зона синтезировала решения и ответы на вопросы (чем и является двухпалатный ум), а потом использовала код языка, чтобы передать их в левое полушарие, полушарие, которое отвечает за речь, подчинение и управление поведением?

В те времена, когда я размышлял подобным примитивным образом, в начале 1960-х, правому полушарию уделялось мало внимания. Даже позже, в 1964 году несколько ведущих ученых-неврологов утверждали, что правое полушарие ничем не занималось, предполагая, что оно было чем-то вроде запасного колеса. Но с той поры мы наблюдали целыйпоток открытий, связанных с функцией правого полушария, которые, я боюсь, ведут к популистским выводам, граничащим с некоторыми назойливыми крайностями, выведенными в результате схожих дискуссий об асимметричной деятельности полушарий в конце XIX века (см. Харрингтона, 1985) и также в XX веке (см. Сигаловиц, 1983).

Однако основные результаты, даже если их трактовать консервативно, в целом согласуются с тем, что мы могли бы обнаружить в правом полушарии на основе гипотезы о двухпалатном уме. Одним из наиболее знаменательных открытий стало то, что правое полушарие - это полушарие, которое отвечает за обработку информации синтетическим способом. Сейчас уже хорошо известно, благодаря многим исследованиям, что правое полушарие намного превосходит левое, когда речь идет о совмещении блочных конструкций (эксперимент Кохса по блочным конструкциям), частей лица или музыкальных аккордов (см. Брайден, 1982; Сигаловиц, 1983). Главной функцией богов-наставленников действительно было приспосабливание людей и их деятельности к жизни общества. Я предполагаю, что большую часть наблюдаемых нами сегодня различий между функциями полушарий головного мозга, можно рассматривать как отголосок различия между двумя частями, которое в свою очередь является отголоском различия между двумя частями двухпалатного ума.

Суммируя вышесказанное, я бы хотел еще раз повторить четыре положения или модуля представленной мной теории. Первое - это природа сознания и его возникновение из языка, что можно эмпирически исследовать, наблюдая, как учатся говорить дети, а также обратившись к исследованиям по изменению сознания в последнее время. Второе положение - это сам двухпалатный ум, который можно изучать непосредственно в древних текстах и опосредованно - в современной шизофрении. Третье положение заключается в том, что за двухпалатностью последовало сознание, чему можно найти подтверждение в памятниках материальной культуры и исторических текстах. И четвертое - неврологическая модель двухпалатного ума связана с двумя полушариями. И это можно увидеть из сегодняшних исследований по латеральным различиям.

То, что я попытался рассказать вам, - это долгая и запутанная история. Она предоставляет нам иной взгляд на природу человека. Она предполагает, что мы уже не обладаем тем образом мышления, когда мы слышали голоса, называемые "богами", и который сделал нас цивилизованными. Его пережитки окружают нас повсюду: в существующих ныне религиях, в нехватке веры, в слуховых галлюцинациях, случающихся по большей части у психически больных, в нашем стремлении к определенности, в наших личностных проблемах. И мы все еще находимся в напряженном процессе приспособления к нашему новому виду ментальности - сознанию. И в заключение последняя мысль: то, что является самым человеческим в нас, сознание, это искусственное пространство, которое мы воображаем в других людях и в нас самих, то, что живет в наших воспоминаниях, помыслах и грезах, - всему этому на самом деле не более трех тысяч лет.

А это, леди и джентльмены, меньше, чем 100 поколений. И, я думаю, из этого мы можем сделать выводы, что мы все еще очень молоды. Большое спасибо.

Библиография

1. Boring, E.G. (1929). A history of experimental psychology, New York: Appleton Century.
2. Bryden, M.P. (1982). Laterality: Functional asymmetry in the intact brain. New York: Appleton Century.
3. Carr, M. (1983). Sidelights on Xin ‘Heart, mind’ in the Shijing. Proceedings of the 31st CISHAAN, Tokyo and Kyoto, 8, 24-25.
4. Darwin, C. (1859). The Origin of Species. New York: New American Library of the World. 1958.
5. Greenspoon, J. (1955). The reinforcing effect of two spoken sounds on the frequency of two responses. American Journal of Psychology, 68, 409-416.
6. Harrington, A. (1985). Nineteenth century ideas on hemisphere differences and ‘duality of mind.’ The Behavioral and Brain Sciences, 8, 517-659.
7. Hebb, D. (1961). The mind’s eye. Psychology Today, 2, 54-68.
8. Hefferline, R.F., Keenan, B., & Harford, R.A. (1959). Escape and avoidance conditioning in human subjects without their observations of the response, Science, 130, 1338-1339. Humphrey, G. (1951). Thinking. London: Methuen.
9. Huxley, T.H. (1896). Collected essays. New York: Appleton.
10. Jaynes, J. (1976a). The evolution of language in the late Pleistocene. Annals of the New York Academy of Sciences, 28, 312-325.
11. Jaynes, J. (1976b). The origin of consciousness in the breakdown of the bicameral mind. Boston: Houghton Mifflin.
12. Jouandet, M.L., Garey, L.J., & Lipp, H.P. (1984). Distribution of the cells of origin of the corpus callosum and anterior commissure in the marmoset monkey. Anatomy and Embryology, 169, 45-59.
13. Kant, I. (1781). Critique of pure reason. London: Macmillan, 1929.
14. Locke, J. (1690). An essay concerning human understanding. London: Routledge. 1910.
15. Marbe, K. (1901). Experimental-psychogische Untersuchungen ?ber das Urteil, eine Einleitung in die Logik. Leipzig: Engelmann.
16. Murray, D.J. (1983). A history of western psychology. Engelwood Cliffs: Prentice-Hall.
17. Pfeiffer, R.H. (1935). State letters of Assyria. New Haven: American Oriental Society.
18. Posey, T. B., and Losch, M. (1983). Auditory hallucinations of hearing voices in 375 normal subjects. Imagination, Cognition, and Personality. 3, 99-113.
19. Razran, G. (1971). Mind in evolution. Boston: Houghton Mifflin.
20. Richards, I.A. (1936). Philosophy of rhetoric. New York: Oxford University Press.
21. Segalowitz, S.J. (1983). Two sides of the brain. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall.
22. Singer, J.L. & Singer, D.C. (1984). Television, imagination and aggression. Hillsdale, N.J.: Erlbaum.
23. Swenson, L. (1972). The etherial aether: A history of the Michelson-Morley-Miller aether-drift experiments, 1890-1930, Austin: University of Texas Press.
24. Wigner, E. (1972). The place of consciousness in modern physics. In C. Muses & A.M. Young (Eds.), Consciousness and science. New York: Outerbridge & Lazard.

Примечания

1. ( Здесь и далее примечания переводчика) reductio ad absurdum (лат.) - сведение к абсурду.
2. Aufgabe (нем.) - задача, задание.
3. Модель Уахи, Уаху - сигнальная система, в которой "Уахи" могло обозначать непосредственную угрозу, а "Уаху" - отдаленную.
4. aoidoi (греч.) - аэды, певцы, прославлявшие деяния богов и героев.
5. Древнее царство - 3200 - 2060 гг. до н.э., Среднее царство - 2060 - 1580 гг. до н.э., Новое царство - 1580 г. до н.э. - 595 г. н.э.
6. Поэма о Тукульти-Нинурте - эпическая поэма, сложенная в честь завоевания примерно в 1223 г. до н.э. касситского Вавилонского царства ассирийским царем Тукульти-Нинуртой (1244-1208 гг. до н.э.).
7. Лудлул Бел Немекви (аккад. Ludlul B?l Nimeqi) - шумерский текст, датируемый примерно 1700 г. до н.э., который, как считают многие ученые, вдохновил автора "Книги Иова".
8. Псалом 42 - "...Для чего Ты отринул меня? для чего я сетуя хожу от оскорблений врага?..." (Пс. 42, 2)
9. Хаммураби - шестой царь I вавилонской династии. Правил Вавилонским царством с 1792 г. до н.э. по 1750 г. до н.э.
10. Линейное письмо Б - шрифт микенского языка, ранней формы греческого. Встречается на таблицах, датируемых XIV-XIII вв. до н.э.
11. Phrenes (греч.) - легкие, грудь; kardia (греч.) - сердце; psyche (греч.) - душа.
12. Шицзин (кит. ??) - другое название "Книга песен". Памятник китайской литературы, созданный безымянными творцами в XI-VI вв. до н.э. Содержит 305 песен, отобранных, согласно традиционным источникам, Конфуцием.
13. У Джейнса в оригинале - "Thus sayest the Lord" as the King James Bible translates it".
14. Еккл. 3, 1-2
15. ad hoc (лат.) - устроенный для данной цели.
Перевод с английского: Антон Шеховцов
Научный консультант: Андрей Константинов
Сайт: Трансмиссия №1

Нашли ошибку?

---