Ольга Володарская: "Трудолюбие - ценное качество писателя"

Ольга Володарская пишет детективы, но ее книжки никогда не затеряются посреди криминальных романов, написанных дамами. Слишком уж сильна своя особенная стилистика – и очень оригинальны и спорны темы, которые не опасается затрагивать писательница. Ее романы постоянно остросоциальны, а персонажи полны страстей и противоречий – совершенно как настоящие люди. Ольга, благой день!Нам знаменито, что вы грезили стать писательницей еще в ранешном детстве: не актрисой не моделью, не любимой царевича, а конкретно писательницей. Как, когда и почему вы решили предназначить себя литературе?В детстве у меня было два увлечения – театр и литература. Читать я начала в четыре года, а на сцену, природно, любительскую, выходить в 6. Так что актрисой стать я как разов грезила, но лет в пятнадцать к лицедейству охладела, а любовь к книжкам переросла в манию. Даже библиотекарем мыслила стать, чтоб быть ближе к ним. Предполагаю, все книголюбы рано либо поздно пробуют писать. Я не исключение. Начала с рассказов, позже перешла на творения пообъемнее. И так увлеклась, что месяца за три написала исторический роман в 2-ух томах. Тогда-то я и решила стать писателем. Поняла – смогу.Серия ваших книжек величается «Нет запретных тем. Остросюжетные романы О. Володарской». Каких запретных тем вы дотрагиваетесь в собственных книжках, какие табу нарушаете?Я просто искренна в собственных творениях, не наиболее. Трудно ли было пробиться в литературный мир?Авторов в России ведь чрезвычайно, чрезвычайно много. Трудно. А ежели учитывать, что я рядовая провинциалка без каких-либо связей в литературном мире и средств, то фактически невероятно. Но я упрямая. Билась пару лет. Забрасывала разные издательства письмами, обыкновенными и электронными, собственно рукописи возила. Их традиционно утрачивали, а мои послания пренебрегали. Печататься я начала в «Подвиге». До сих пор признательна людям, что работали в этом журнальчике, желая резали они мои романы, чтоб уменьшить размер, дерзко, а выплачивали немножко. Зато благодаря их публикациям меня, в конце концов, увидели большие издатели.Вы знамениты как создатель остросоциальных детективов. Какую животрепещущую актуальную тему вы подняли в заключительном романе «Мемуары мертвого незнакомца»?Действие романа разворачивается в Грузии. Он о моих сверстниках, кому под 40 и за 40. О людях, родившихся в Советском союзе, переживших его разрушение, беспредел 90-х, войну, разруху. Он о том, как ломаются судьбы. Обрываются схожие и дружеские связи. Гибнет любовь, в конце концов. Как вы считаете, почему на данный момент посреди творцов детективов еще больше дам, чем парней?Просто мы верные, в том числе жанру, в каком работаем. А парней традиционно кидает то в одну сторону, то в иную. Или их писательские гонорары не устраивают?Писательство – достаточно тяжелое, напряженное ремесло. Легко ли каждый день садиться за комп и творить отдельный мир, «выписывать» чью-то жизнь?Не хотелось ли все кинуть и заняться чем-нибудь наименее трудоемким?Если сказать правду, то мне бы хотелось жить на тропическом полуострове, ничего не делать, а писать только тогда, когда придет воодушевление. Полениться, словом. Хотя бы годик. А лучше два. Потому что, как вы верно увидели, писательство – напряженное ремесло. Есть ли у вас ориентиры для творчества?Можете ли именовать собственных любимых писателей?Лучшим в жанре остросюжетных романов, на мой взор, был и остается Сидни Шелдон. Люблю Ремарка, Маркеса, Ирвина Шоу. Но с возрастом вкусы изменяются. Например, еще лет пятнадцать назад почитала Джеймса Данливи. Сейчас он у меня не следует. Как и Том Шарп, над творениями которого я хохотала в глас. Зато с наслаждением прочитала «Голодные игры». Существуют ли макеты героев ваших романов?Как возникли Маша, Давид, Зураб, Георгий – герои вашего новейшего романа «Мемуары мертвого незнакомца»?Все герои моих книжек – выдуманные. Но что дотрагивается Давида и Зураба, эти имена принадлежат моим настоящим приятелям из Тбилиси. Таким образом, я передаю им привет. В книжке еще есть персонаж по имени Сандро. Отвратительнейший тип, тогда как его тезка просто запашка. Так я ему отомстила за то, что он мне отдал кличку Сталин. Шучу.Не появлялось ли у вас желания поменять творческое амплуа, стать, к примеру, творцом чисто слащавых романов?Не знаю, смогла бы я писать такие. Я человек меркантильный, местами твердый, а слащавая проза просит от творца иных свойств.В чем, по-вашему, содержится самое основное, самое ценное качество превосходного писателя?Как ни удивительно, трудолюбие. Можно фонтанировать идеями, быть профессиональным и креативным, иметь хороший слог, но ежели ты ленив, не дисциплинирован, не способен концентрироваться, то напишешь одну, от силы две книжки. А быстрее, бросишь это занятие, не окончив и первой. Если б не было тебя: откровения Дианы Машковой